Торговля деревьями в Петербурге XVIII века

Сегодня трудно представить, что в XVIII веке Петербург буквально утопал в зелени. Российскую столицу широким кольцом окружали старинные сады, переходящие в леса. Начало озеленению города было положено Петром I. В 1710 году была основана садовая контора. 27 июля 1713 года на одном из первых голландских судов, прибывших в строящийся город, на одном борту привезли разборную яхту, а на другом — садовые деревья. Вскоре из Ревеля были доставлены липы и клены. Царским указом клены, посаженные на улицах, огораживали «во избежание их порчи». Петр довольно часто одаривал своих приближенных различными деревьями, так в 1716 году были получены из‑за границы саженцы для царских садов, а часть из них была пожалована князю А. Меншикову, в 1717 году граф В. М. Апраксин получил в подарок яблони и другие деревья для своего сада.

Главным пунктом продажи деревьев поначалу была биржа. Из Гамбурга поставляли лавровые, померанцевые, цитронные и другие заморские саженцы, а из Голландии — «деревья, пирамидами сделанные, яблони, груши, сливы и другие сорта». Обыкновенно поставкой занимались на свой страх и риск шкипера приезжавших в Петербург судов. В начале 50‑х годов ХVIII века привоз был незначительным, и местные садоводы начали сами выписывать заморские деревья — французские яблони, груши, сливы, вишни и оранжерейные деревья. Этот промысел оказался выгодным делом, в которое включились люди, не причастные к садоводству. В 1769 году в «Петербургских ведомостях» появились объявления: «У часового мастера в Большой Владимирской продаются фруктовые и прочие растения»; «У портного в Аничковском переулке продаются несколько сот иностранных привозных деревьев с плодами по вольной цене». К 1786 году привозная торговля приняла громадные размеры: «В Офицерской улице в доме № 194 в трактире имеется до 4000 разных иностранных плодоносных деревьев, как с высокими, так и низкими штамбами, которые продаются сотнями или как кому угодно».

Конкурентами такой торговли стали садовники Императорских садов. Медицинский огород, нынешний Ботанический сад, в 1756 году опубликовал первое объявление: «В оранжереях Санкт-Петербургского Медицинского огорода, желающим покупать Африканские, Американские и другие чужестранные деревья, а также разведенные в том огороде кустарники, как‑то: барбарис, смородник и им подобные, могут явиться у определенного при том огороде Аптекаря». Вскоре продажа сосредоточилась в Итальянском саду, «где продаваться будут разные оранжерейные деревья, кофейные, померанцевые и лимонные разной величины, которых продажа начнется сего августа 31 числа и производиться будет повседневно пополудни с 4 часов до вечера».

Владельцы некоторых частных садов продавали как сами деревья, так и плоды, такие сады называли торговыми и зародились они на Выборгской стороне. Уже в 1738 году встречаются объявления: «Сад с беседкою, в том саду груши и яблони 95 деревьев, да смородины 10 гряд, доход от 24 до 40 рублей в год». Количество садов на Выборгской стороне все время увеличивалось. Появлялась информация о новых садах: в 1747 году сообщалось, что «Сад барона фон Врангеля помещается на Выборгской стороне недалеко от Сампсоневского моста, хорошо расположен и обнесен дощатым забором. В этом саду помещается оранжерея на 15 саженях с 4 отделениями, 2 теплицы, каждая на 4 сажени, из которых одна усажена плодоносными майскими в грунте находящимися вишнями, 9 парников, в каждом по 4 сажени длины, 24 гряды голландской спаржевой рассады, 69 гряд лучшей клубники и довольное число красной, белой, черной смородины, барбарису, малины, до трехсот привитых, плододающих вишен и столько же яблок белого налива и других сортов, фруктовые деревья в кадках, также множество разных кустарников и других цветов в грунте, горшках, липовые деревья, акации, орешник в беседках, аллеях и рощицах, которые пересекаются протекающей небольшой речкою и проведенными двумя шлюзами, и 2 пруда с карасями. Доход собирается с него ежегодно до 600 рублей».

Покупатели чаще искали свои русские деревья, за которыми, как считалось, надо было меньше ухода. Исключением были черные, красные и белые вишни. Продавались главным образом «околированные здесь плодоносные испанские вишневые деревья двух сортов: ранняя и морели, на коих от 200 до 300 ягод, а также в кадках в полном цвету». В большом ходу были московские и украинские яблони: «Петербургская сторона, позади Греческого корпуса, № 46 продаются 3 дня привезенные из Москвы деревья»; «Васильевский остров, 9 линия, д. № 36, 2000 маленьких яблонь украинских и русских хороших сортов, плодоносные сквозного белого и желтого налива, царского шипа и апорт».

Деревья можно было приобретать у садовников самых влиятельных особ: «За Малой Охтой у ее Превосходительства г-жи Полтороцкой продаются абрикосовые и персиковые деревья»; «В Александровке на даче ее Сиятельства княгини Вяземской продаются многоразличные и превосходные сорта плодоносных деревьев кадками и горшками, также немецкие в грунте деревья, которые привыкли к здешнему климату, дают от себя плод, коль скоро тщательно зимнею порою обвиваемы будут рогожами, еще померанцевые лавровые большие и малые деревья».

Особой популярностью пользовалась сибирская акация, которую «заводят у нас по большей части в садах и для единого только увеселения» — так писалось в журналах того времени. «Она не боится ничего и не бывает повреждена никакими бедствиями, никакой род червей не заводится на них и никакое животное не повреждает ее, ибо натура снабдила это дерево множеством маленьких иголок, сохраняющих его от прожорливости животных, а сверх того ствол сего дерева не так низок, чтобы могли ветви его с земли доставать звери хищные; птицы не вьют никогда на них своих гнезд, а змеи и жабы никогда под сим деревом видимы не бывают и потому под акацией без опасения можно отдыхать; дождевая вода не делает ему вреда, оно от всех зол бывает освобождено, и потому получило греческое название акация, что значит: дерево, освобожденное от зла». В продажу поступали деревья от 2, 3 и 8 лет.

Значительным был торг кронными березами и липами. О березе ученые садоводы того времени писали, что «сие дерево бывает высоко, когда не препятствуют его росту, и тогда оно растет одним кустом, когда стоит между вырубленными деревьями. Хотя березы особливо любят расти на влажных местах, однако они растут и на тех местах, которые бесплодны». Возраст березы определялся в 50–52 года. Кроме того, давались очень подробные советы об изготовлении шампанского вина из березовицы, это березовое шампанское считалось лучше привозимого из Шампани. Торг березками был сосредоточен на Васильевском острове: «Продается к украшению садов до 1000 подчищенных березок с тем, чтобы самому покупателю их с корнями вынуть».

Обращение к рекламным объявлениям позволяет представить себе как картину старинных петербургских садов, так и торговлю деревьями в XVIII веке. Однако, как известно, спрос рождает предложение, и объявления появлялись в столичной прессе тогда, когда предложение уже начинало превышать спрос, когда нужно было зазвать покупателя, поэтому приведенные даты могут быть не вполне точными, и возможно, те или иные деревья начали культивироваться в Петербурге несколько раньше.